ГЛАВА VI. ХАРАКТЕР ФАРАДЕЯ И ЕГО ВОЗЗРЕНИЯ. Фарадея сплендида растение
Волны Шумана
Волны Шумана — это электромагнитные колебания, которые впервые были рассчитаны Отто Шуманом, профессором Мюнхенского университета.
Позже, в 1952 году, Шуман совместно с врачом Гербертом Кёнигом экспериментально подтвердил наличие этих волн. Он же заметил, что частота волн Шумана примерно совпадает с частотой альфа-ритма мозга человека. А после многочисленных исследований и перепроверок была точно определена частота резонанса Шумана — 7,83 Гц.
Из-за волновых процессов плазмы внутри Земли наиболее чётко наблюдаются пики на частотах примерно 8, 14, 20, 26, 32 Гц. Для основной, самой низкой частоты, возможны вариации в пределах 7-11 Гц, но большей частью в течение суток разброс резонансных частот обычно лежит в пределах ±(0,1-0,2) Гц.
Разброс связан с очень большим количеством факторов:
- атмосферными явлениями;
- интенсивностью испарения и циркуляцией тёплой воды в мировом океане;
- активностью Солнца;
- временами года;
- временем суток.
Частоты резонанса Шумана близки по своим частотам к ритмам нашего мозга, что наводит на мысли о первичной связи живых существ с Землёй. Это может быть вполне логично, ведь жизнь и зародилась именно на этой планете.
Интересно также, что волны Шумана абсолютно необходимы для правильного развития живых организмов. Это тот естественный и необходимый электромагнитный фон, который формировал жизнь и в силу этого необходим для ее поддержания.
Проиллюстрировать это можно при помощи известного примера с клеткой Фарадея. Известны многочисленные эксперименты, подтверждающие, что живые организмы, экранированные от естественного электромагнитного фона клеткой Фарадея развиваются хуже контрольных.
Начнем с самых ранних опытов в этой области. Итак, французский аббат П. Берталон заметил, что растения близ громоотводов развиваются гораздо лучше. Он предположил, что это заслуга электрических разрядов, проходящих через громоотвод во время грозы.
Тогда же итальянец Ф. Гардини решил проверить предположение аббата. Он натянул над своим садом несколько рядов проволоки и был уверен в хорошем урожае. Но урожай не только не повысился, а наоборот, часть растений завяла.
Опыты продолжались. В 1848 году ученый А. Грандо прикрыл одно растение такой клеткой, а второе оставил открытым. В результате первое отстало в развитии от второго. Вывод был однозначным — определённые спектры электромагнитных колебаний крайне необходимы для растений.
Через 100 лет другие ученые, С. Леместр и О. Принсгейм, один за другим проделали еще один опыт. Они прикрыли клеткой Фарадея растения, но создали внутри искусственное электрополе и убедились, что это вполне компенсирует нехватку природного электричества. Более того, если создавалось поле мощнее естественного, то рост растений ускорялся. Таким образом, было доказано, что жизнь растений зависит от электрического поля атмосферы.
В 90-х годах ХХ века ученый Бруно Грубер также проводил опыты над растениями. Он сажал их в горшочки из металлической мелкоячеистой сетки (использовал все те же клетки Фарадея). Они росли, цвели, плодоносили, но при этом оставались очень маленькими. Но когда микроскопические семена таких растений выращивались в нормальных условиях, то вырастали большие и полноценные растения.
Все эти эксперименты показывают, что электромагнитный фон может быть не только вредной нагрузкой для живых организмов, но и совершенно необходимой и естественной средой существования.
Нужно уметь классифицировать источники ЭМИ и понимать, какие из них и в каких случаях могут быть для нас полезным естественным фоном (кстати, ограничивающим действие вредных полей), а какие — откровенно патогенной нагрузкой, приводящей в ряде случаев к очень серьезным заболеваниям.
technozashita.com
Физик Фарадей: биография, открытия
Английский физик Майкл Фарадей, выросший в бедной семье, стал одним из величайших ученых в истории человечества. Его выдающиеся достижения были сделаны в то время, когда наука являлась уделом людей, рожденных в привилегированных семействах. В его честь названа единица электрической емкости - фарад.
Фарадей (физик): краткая биография
Майкл Фарадей родился 22 сентября 1791 года в столице Великобритании Лондоне. Он был третьим ребенком в семье Джеймса и Маргарет Фарадеев. Его отец был кузнецом, который имел слабое здоровье. До брака его мать работала служанкой. Семья жила бедно.
До 13 лет Майкл посещал местную школу, где получил начальное образование. Чтобы помочь семье, он начал работать посыльным в книжном магазине. Усердие мальчика впечатлило его работодателя. Через год его повысили до ученика переплетчика.
Переплет и наука
Майкл Фарадей хотел узнать больше о мире; он не ограничивался реставрацией книг. После усердного ежедневного труда он проводил все свое свободное время за чтением книг, которые он переплетал.
Постепенно он обнаружил, что увлекся наукой. Особенно ему понравились две книги:
- «Британская энциклопедия» – источник его познаний об электричестве и о многом другом.
- «Беседы о химии» – 600 страниц о химии в доступном изложении авторства Джейн Марсе.
Он был настолько очарован, что начал тратить часть своего скудного заработка на химические вещества и аппаратуру, чтобы подтвердить истинность того, о чем читал.
Расширяя свои научные познания, он услышал, что известный ученый Джон Татум собирался дать серию публичных лекций по натуральной философии (физике). Для посещения лекций необходимо было внести плату в один шиллинг – слишком много для Майкла Фарадея. Его старший брат, кузнец, впечатленный растущей преданностью своего брата науке, дал ему необходимую сумму.
Знакомство с Хамфри Дэви
Фарадей сделал еще один шаг к науке, когда Уильям Дэнс, клиент книжного магазина, поинтересовался у Майкла, нет ли у него желания получить билеты на лекции в Королевском институте.
Лектор, сэр Хамфри Дэви, был одним из самых известных в мире ученых того времени. Фарадей ухватился за шанс и посетил четыре лекции, посвященные одной из новейших проблем химии – определении кислотности. Он наблюдал за экспериментами, которые проводил Дэви на лекциях.
Это был мир, в котором он хотел бы жить. Фарадей вел записи, а затем сделал так много дополнений в примечаниях, что произвел 300-страничную рукопись, которую сам переплел и отправил Дэви в знак благодарности.
В это время на заднем дворе книжного магазина Майкл начал проводить более сложные эксперименты по созданию электрической батареи из медных монет и цинковых дисков, разделенных влажной соленой бумагой. Он использовал ее для разложения химических веществ, например таких, как сульфат магния. В этой области химии Хамфри Дэви был пионером.
В октябре 1812 года ученичество Фарадея завершилось, и он начал работать переплетчиком у другого работодателя, которого он нашел неприятным.
Не было бы счастья, да несчастье помогло
И вот произошел счастливый для Фарадея случай. В результате неудачного эксперимента Хамфри Дэви был ранен: это временно повлияло на его способность писать. Майклу удалось в течение нескольких дней вести записи для Дэви, впечатленного книгой, которую тот ему послал.
Когда недолгий период работы помощником закончился, Фарадей отправил ученому записку с просьбой нанять его своим ассистентом. Вскоре после этого один из лаборантов Дэви был уволен за нарушение дисциплины, и Хамфри осведомился у Майкла, не хотел ли бы он занять вакантное место.
Не хотел ли он работать в Королевском институте с одним из самых известных ученых в мире? Это был риторический вопрос.
Карьера в Королевском институте
Фарадей приступил к своим обязанностям 1 марта 1813 года, в возрасте 21 года.
Ему хорошо платили и выделили для проживания комнату на чердаке Королевского института. Майкл был очень доволен, и его связь с этим учреждением больше не прерывалась в течение 54 лет, за которые ему удалось стать профессором химии.
Работа Фарадея состояла в подготовке аппаратуры для проведения экспериментов и лекций в Королевском институте. Поначалу он имел дело с трихлоридом азота, взрывчатым веществом, которое травмировало Дэви. Майкл тоже при очередном взрыве ненадолго потерял сознание, и когда Хамфри снова получил травму, опыты с этим соединением были прекращены.
Через 7 месяцев работы в Королевском институте Дэви взял с собой Фарадея в турне по Европе, длившееся 18 месяцев. За это время Майклу удалось встретить великих ученых, таких как Андрэ-Мари Ампер в Париже и Алессандро Вольта в Милане. В некотором смысле, тур заменил ему университетское образование – Фарадей многое узнал за это время.
Большую часть тура он, однако, был несчастлив, поскольку в дополнение к научной и секретарской работе должен был прислуживать Дэви и его жене. Супруга ученого не считала Фарадея равным себе из-за его происхождения.
По возвращении в Лондон все стало на свои места. Королевский институт возобновил контракт Майкла и увеличил его вознаграждение. Дэви даже начал упоминать о его помощи в научных работах.
В 1816 г. в возрасте 24 лет Фарадей прочитал свою первую лекцию о свойствах материи. Проходила она в Городском философском обществе. Тогда же в «Ежеквартальном научном журнале» он опубликовал свою первую научную статью об анализе гидроксида кальция.
В 1821 г. в возрасте 29 лет Фарадей был повышен до должности заведующего хозяйством и лабораторией Королевского института. В том же году он женился на Саре Барнард. Майкл со своей супругой прожили в институте большую часть следующих 46 лет, уже не на чердаке, а в удобном помещении, которое когда-то занимал Хамфри Дэви.
В 1824 г. биография Фарадея (физика) ознаменовалась его избранием в члены Королевского общества. Это было признанием того, что он стал заметным ученым.
В 1825 г. физик Фарадей стал директором лаборатории.
В 1833 г. он стал фуллеровским профессором химии в Королевском институте Великобритании. Фарадей занимал эту должность до конца своей жизни.
В 1848 и 1858 годах ему было предложено возглавить Королевское общество, но он отказался.
Научные достижения
Чтобы описать открытия Фарадея в физике, потребуется не одна книга. Не случайно Альберт Эйнштейн в своем кабинете хранил фотографии только троих ученых: Исаака Ньютона, Джеймса Максвелла и Майкла Фарадея.
Как ни странно, хотя еще при жизни ученого начали использовать слово «физик», ему самому оно не нравилось, и он всегда называл себя философом. Фарадей был человеком, шедшим к открытиям через эксперименты, и он был известен тем, что никогда не отказывался от идей, к которым приходил благодаря научной интуиции.
Если он полагал, что идея стоила того, он продолжал эксперименты, несмотря на множество неудач, пока не достигал ожидаемого или пока не убеждался в том, что мать-природа доказала его неправоту, что случалось крайне редко.
Так что открыл Фарадей в физике? Вот некоторые из его самых заметных достижений.
1821: открытие электромагнитного вращения
Оно стало предвестником того, что, в конечном итоге, привело к созданию электрического двигателя. Открытие базировалось на теории Эрстеда о магнитных свойствах провода, по которому проходит электрический ток.
1823: сжижение газа и охлаждение
В 1802 году Джон Далтон высказал мнение, что все газы могут быть сжижены при низких температурах или высоком давлении. Физик Фарадей доказал это опытным путем. Он впервые превратил хлор и аммиак в жидкость.
Жидкий аммиак был еще интересен тем, что, как заметил Майкл Фарадей, физика процесса его испарения вызывала охлаждение. Принцип охлаждения с помощью искусственного испарения был публично продемонстрирован Уильямом Калленом в Эдинбурге в 1756 г. Ученый с помощью насоса снизил давление в колбе с эфиром, в результате чего произошло его быстрое испарение. Это вызвало охлаждение, и на внешней стороне колбы из влаги воздуха образовался лед.
Важность открытия Фарадея состояла в том, что механические насосы могли превращать газ в жидкость при комнатной температуре. Затем жидкость испарялась, охлаждая все вокруг, полученный газ мог быть собран и с помощью насоса сжат в жидкость снова, повторяя цикл. Именно так работают современные холодильники и морозильники.
В 1862 году на Всемирной лондонской выставке Фердинанд Карре продемонстрировал первую в мире коммерческую машину по производству льда. В машине в качестве охлаждающей жидкости использовался аммиак, и она производила лед со скоростью 200 кг в час.
1825: открытие бензола
Исторически сложилось так, что бензол стал одним из наиболее важных веществ в химии, как в практическом смысле, т. е. он используется при создании новых материалов, так и в теоретическом – для понимания химической связи. Ученый обнаружил бензол в маслянистых остатках производства газа для освещения в Лондоне.
1831: закон Фарадея, формула, физика электромагнитной индукции
Это было чрезвычайно важным открытием для будущего науки и техники. Закон Фарадея (физика) гласит, что переменное магнитное поле вызывает в цепи электрический ток, и генерируемая электродвижущая сила прямо пропорциональна скорости изменения магнитного потока. Одна из его возможных записей |E|=|dΦ/dt|, где Е – ЭДС, а Ф – магнитный поток.
Например, перемещение подковообразного магнита вдоль провода производит электрический ток, так как движение магнита вызывает переменное магнитное поле. До этого единственным источником тока была батарея. Майкл Фарадей, открытия в физике которого показали, что движение может быть превращено в электричество, или, более научным языком, кинетическая энергия может быть преобразована в электрическую, таким образом, причастен к тому, что большая часть энергии в наших домах сегодня производится именно по этому принципу.
Вращение (кинетическая энергия) преобразуется в электричество с помощью электромагнитной индукции. А вращение, в свою очередь, получают при действии на турбины пара высокого давления, создаваемого энергией угля, газа или атома, или напором воды в гидроэлектростанциях, либо давлением воздуха в ветряных электростанциях.
1834: законы электролиза
Фарадей-физик внес основной вклад в создание новой науки электрохимии. Она объясняет то, что происходит на границе раздела электрода с ионизированным веществом. Благодаря электрохимии мы пользуемся литий-ионными батареями и аккумуляторами, питающими современную мобильную технику. Законы Фарадея важны для нашего понимания электродных реакций.
1836: изобретение экранированной камеры
Физик Фарадей обнаружил, что, когда электрический проводник заряжен, весь лишний заряд скапливается на внешней его стороне. Это означает, что внутри комнаты или клетки, сделанной из металла, дополнительный заряд не появляется. Например, человек, одетый в костюм Фарадея, т. е. с металлической подкладкой, не подвергается действию внешнего электричества. Кроме защиты людей, клетка Фарадея может использоваться для проведения электрических или электрохимических экспериментов, чувствительных к внешним помехам. Экранированные камеры также могут создавать мертвые зоны для мобильной связи.
1845: открытие эффекта Фарадея – магнитооптического эффекта
Еще одним важным экспериментом в истории науки был опыт, впервые доказавший связь электромагнетизма и света, что в 1864 году было полностью описано уравнениями Джеймса Клерка Максвелла. Физик Фарадей установил, что свет представляет собой электромагнитную волну: «Когда противоположные магнитные полюса находились с той же стороны, это оказывало действие на поляризованный луч, что, таким образом, доказывает связь магнитной силы и света...
1845: открытие диамагнетизма как свойства всей материи
Большинство людей знакомо с ферромагнетизмом на примере обычных магнитов. Фарадей (физик) обнаружил, что все вещества диамагнитны – в большинстве своем слабо, но встречаются и сильные. Диамагнетизм противоположен направлению приложенного магнитного поля. Например, если поместить северный полюс у сильно диамагнитного вещества, то оно будет отталкиваться. Диамагнетизм в материалах, индуцированный очень сильными современными магнитами, может быть использован для достижения левитации. Даже живые существа, такие как лягушки, диамагнитны и могут парить в сильном магнитном поле.
Конец
Майкл Фарадей, открытия в физике которого произвели переворот в науке, умер 25 августа 1867 г. в Лондоне в возрасте 75 лет. Его жена Сара жила дольше. У четы не было детей. Всю свою жизнь он был набожным христианином и принадлежал к маленькой протестантской секте сандеманианцев.
Еще при жизни Фарадею было предложено погребение в Вестминстерском аббатстве вместе с королями и королевами Великобритании и учеными, подобно Исааку Ньютону. Он отказался ради более скромной церемонии. Его могилу, где также похоронена Сара, можно найти на кладбище Хайгейт в Лондоне.
fb.ru
ГЛАВА VI. ХАРАКТЕР ФАРАДЕЯ И ЕГО ВОЗЗРЕНИЯ
ГЛАВА VI. ХАРАКТЕР ФАРАДЕЯ И ЕГО ВОЗЗРЕНИЯ
Общий обзор работ Фарадея. – Общий характер жизни. – Общая характеристика. – Черты характера: снисходительность; отношение к противникам; отсутствие зависти; обаяние личности; любовь к порядку; склонность к специализации. – Характер открытий; отсутствие памяти; ошибки Фарадея и Марграт. – Особенности ума. – Опыты, ум и воображение. – Опыты, гипотезы и умозрения. – Сомнительное знание. – Отношение к авторитету и умственная независимость. – Взгляды на науку, ее задачи и ценность; популяризация науки; наука и правительство. – Воззрения Фарадея; единство сил; действие сил на расстоянии; линии силы и эфир; природа вещества; атомы и пространство. – Фарадей и религия
В обзоре научных работ, сделанном нами в предыдущих главах, упомянуты далеко не все открытия Фарадея. Менее важные из них мы опустили совсем, хотя совокупность их одна могла бы дать достаточную известность иному ученому. В биографии же Фарадея о них можно не упоминать, так как они кажутся слишком незначительными сравнительно с более крупными его вкладами в науку. Нарисовать общую картину открытий Фарадея довольно нелегко уже ввиду их чрезвычайной многочисленности и важности; еще затруднительнее составить краткий их конспект, в котором действительно не было бы капитальных пропусков. Тем не менее, приступая к характеристике Фарадея как человека и мыслителя, мы считаем необходимым сделать беглый общий обзор важнейших открытий Фарадея, дабы читатель наглядно мог видеть всю громадность услуг, оказанных человечеству этим великим умом.
Центр исследований Фарадея – явления в области магнетизма и электрической индукции. Он превратил магнетизм в электричество и электричество в магнетизм. Он открыл новый вид электрической энергии, наименее дорогой, наиболее могущественной и легче всего поддающейся управлению, – электрическую индукцию.
Вокруг этих двух важнейших открытий группируется целый ряд других открытий: открытие токов при замыкании и размыкании цепи, открытие линий магнитной силы, употребление электромагнитного тока как меры и пробного камня магнитных действий, открытие отталкивания в магнитной области и так далее.
Затем следует не менее важное открытие магнитного характера всех тел без исключения, установление существования действия магнетизма на все тела – твердые, жидкие и газообразные, органические и неорганические.
Далее следует открытие действия магнетизма на свет и превращение силы магнетизма в теплоту.
Еще более важным является установление того общего закона, что всякое химическое действие есть источник электричества.
Это установление связи, существующей между магнетизмом, электричеством, светом, теплотой и химическими явлениями, и превращение одного из этих видов энергии в другой привели к выработке важнейших из научных законов единства сил природы и невозможности создания силы.
В тесной связи с приведенными открытиями Фарадея находятся его исследования над химическими явлениями тока. Сюда относятся великий закон электрохимических эквивалентов и исследование источника силы в вольтовом столбе. Такую же связь с предыдущими работами имеют исследования над электричеством трения, электричеством угря, источником силы в гидроэлектрической машине, электромагнитным вращением и другие.
Особую группу открытий Фарадея составляют его работы в областях физики и химии, не соприкасающихся с областью электрических и магнитных явлений; важнейшими из этих работ являются превращение газов в жидкости и открытие бензина.
Любого из упомянутых открытий было бы достаточно для того, чтобы обессмертить имя своего творца, а Фарадей, как видим, успел сделать длиннейший ряд подобных открытий.
Сколько заметны были открытия этого великого человека, столько же скромной была его жизнь. Читатели, конечно, заметили, что нам пришлось говорить не столько о событиях жизни Фарадея, сколько о его открытиях. В этих открытиях, в приводивших к ним научных занятиях и состояла жизнь Фарадея. Он весь отдавался научным занятиям, и вне их у него не было жизни. Он отправлялся рано утром в свою лабораторию и возвращался в лоно семьи лишь поздно вечером, проводя все время среди своих приборов. И так он провел всю деятельную часть своей жизни, решительно ничем не отвлекаясь от своих научных занятий. Это была жизнь настоящего анахорета науки, и в этом, быть может, кроется секрет чрезвычайной многочисленности сделанных Фарадеем открытий.
Характер Фарадея прекрасно обрисован хорошо знавшим его Дюма (знаменитый французский химик). Вот в каких выражениях отзывался он о Фарадее: “Быть может, есть ученые, которые и не сочли бы для себя особенным счастьем быть авторами тех изысканий, которыми осчастливил Фарадей современников и потомков; зато всякий из знавших его – я твердо убежден – желал бы только приблизиться к тому нравственному совершенству, которое, по-видимому, было дано Фарадею от рождения. Это была какая-то, на него одного сошедшая, благодать, в которой он почерпал силы для своей кипучей деятельности, будучи одновременно горячим проповедником истины, неутомимым художником, человеком, исполненным радушия и веселости, в высшей степени гуманным и мягким в частной жизни, наконец, самым вдохновенным пророком среди той смиренной паствы, религии которой он был горячим адептом.[1] Я не знал человека, который был бы более достоин любви и уважения, чем он, и утрата которого стоила бы более искреннего сожаления”.
Всегда крайне строгий к себе, Фарадей был чрезвычайно снисходителен к другим. Он как бы не мог видеть дурных черт, присущих людям, и замечал одни положительные их качества. К людям, делавшим ему зло, он не только относился с христианским всепрощением, но и сохранял уважение, которое они внушали ему ранее, пока не выставили себя в неприглядном виде. Чувства ученого соперничества и вытекающее отсюда не совсем справедливое отношение к противникам были совершенно чужды благородной натуре Фарадея. В спорах с противниками он стремился не заметить их слабых сторон, а, наоборот, уловить сильные, не пропустить крупицы истины в чужом мнении, как бы вообще оно ни было несостоятельно. В одном из писем к Тиндалю Фарадей выражает свое отношение к спорам и полемике в следующих прекрасных словах: “По моему мнению, лучше медлить в понимании выражений со скрытыми колкостями и, напротив, быстро схватывать выражения дружеского характера. Настоящая истина в конце концов возьмет верх, и легче убедить разобиженного противника мягким ответом, нежели запальчивым. Я желаю указать на большую выгоду быть слепым к пронырству противников и их пристрастному поведению и немедленно замечать каждое доброе побуждение. Чувствуешь себя гораздо счастливее, когда содействуешь миру”.
Зависти Фарадей не знал. Он искренне радовался всякому новому успеху науки, кому бы он ни принадлежал. Молодые ученые, заявлявшие себя талантливыми работами, делались его любимцами. Самый выдающийся ученый, работавший в одной области с Фарадеем, бывший его современником и учеником, Тиндаль, пользовался тесною дружбою и любовью своего великого учителя. Фарадей относился к нему как к сыну, с нежностью следил за его учеными успехами и делал для него все, что мог. В 1853 году Фарадей рекомендовал Тиндаля на кафедру физики в Королевском институте и, таким образом, поставил это восходящее светило рядом с собою. В свою очередь и сам Фарадей был искренне любим всеми выдающимися учеными своего времени, а молодежь прямо молилась на него. Тот же Тиндаль не постеснялся поступиться значительными материальными выгодами ради чести работать в одном учреждении с Фарадеем: Тиндалю была предложена кафедра в одном из английских университетов, связанная с материальным вознаграждением, во много раз превышавшим то, которое он получал в Королевском институте, но он отклонил это предложение, чтобы не расставаться с Фарадеем.
Выдающимися чертами характера Фарадея были любовь к порядку и настойчивость в достижении намеченных целей. Вот что пишет об этом Тиндаль: “Любовь к порядку, как светлый луч, освещала все мелочи его жизни. Самые запутанные и сложные вещи гармонически располагались в его руках; его способ вести отчеты приводил в удивление директоров института. В научных занятиях царил тот же порядок. В его опытных исследованиях каждый параграф был пронумерован, различные части связывались вместе постоянными ссылками. Счастливо сохранившиеся собственноручные заметки к его “Опытным исследованиям” равным образом пронумерованы; последний параграф носит цифру 16041. В прилежании он показывал немецкое упрямство. Это была порывистая натура, но каждый импульс давал силу, не позволявшую делать ни шагу назад. Если в минуты увлечения Фарадей решался на что-нибудь, то этому решению он оставался верен в минуту спокойствия. Его огонь поддерживался твердыми горючими веществами, а не газом, который вспыхнет и вмиг погаснет”.
Сила воли, которою обладал Фарадей, всего нагляднее проявилась в его выборе научных занятий для себя. Уже по тому списку открытий, который был приведен выше, можно видеть, что это была натура менее всего склонная к узкой специализации труда. Его ум интересовался всеми областями знания, и лично ему было приятнее работать над разнообразными предметами. Но он понимал, что эта склонность к разбросанности работы лишит его возможности обследовать с достаточной полнотою тот или иной предмет его исследований. Благодаря силе своей воли Фарадей заставлял себя сосредоточиваться в течение многих лет на какой-либо одной области явлений; но зато такую избранную им область он обследовал всякий раз с такою полнотою и всесторонностью, что после него в ней почти нечего было делать другим (таковы его исследования в области магнетизма и в области явлений электрической индукции).
Умственная индивидуальность Фарадея являлась столь же своеобразной, как и нравственная. Сам характер его открытий представлял нечто особенное. Великий ученый шел к ним не обычным логическим путем, – путем вывода из ранее известных посылок; но, вместе с тем, они не были обязаны своим происхождением случайности, как это было со многими великими открытиями. Он делал свои открытия особенным путем, ему только свойственным, путем своего рода наития, догадок. Это было, можно сказать, научно-поэтическое творчество. По свидетельству Тиндаля, Фарадей целыми днями ходил по комнате и размышлял, отвечая на вопросы, что он обдумывает идею, о которой не может сказать ничего прежде, чем проверит ее опытом. Во время этого раздумья он и творил, и изобретал. Результаты его творчества обыкновенно как будто вырывались из тесных рамок данной области науки; это был не естественный шаг вперед от известного, а громадный скачок, далеко оставлявший позади открытия предшественников исследователя. Неудивительно, что открытия Фарадея почти всегда были неожиданностью для его ученых современников, и они нередко отказывались верить им, пока не убеждались собственными опытами в их действительности. Наитие давало Фарадею, однако, одну только идею; осуществление же этой идеи, оправдание ее опытом являлось уже делом труда, и притом такого труда, на который был способен разве только Фарадей. Чтобы напасть на те условия, при которых предположение, догадка или, как выражался сам Фарадей, “идея” могла быть оправдана опытным путем, ему приходилось проделывать сотни и даже тысячи неудачных опытов. Нужно было иметь настойчивость Фарадея, а вместе с тем и его уверенность в своих “идеях”, чтобы не пасть духом при многочисленных неудачах и в конце концов добиться желательных результатов.
Громадные научные завоевания, сделанные Фарадеем для человечества, станут еще более изумительными, если учесть, что он был лишен громадного подспорья всякой умственной деятельности, всяких занятий, а тем более научных, – памяти. Слабость памяти Фарадея была поистине поразительна, и если, тем не менее, он был аккуратен во всех своих делах и названный недостаток не отражался на его научных работах, то это объясняется именно его любовью к порядку и привычке вести самым аккуратным образом дневники своей жизни и своих научных работ. Дневники эти велись с такой точностью и систематичностью, что Фарадей имел возможность всегда наводить в них нужные ему справки и тем восполнял недостаток памяти.
Фарадей прибегал нередко к искусственным мерам, чтобы напоминать себе то или другое обстоятельство. Так, он имел обыкновение постоянно класть перед собою во время чтения лекций карту, на которой большими буквами было написано: “МЕДЛЕННО”; но так как он все-таки нередко увлекался и начинал говорить слишком быстро, то его лаборант в таких случаях должен был подходить к нему и указывать на упомянутую надпись. Иногда также он просил подкладывать карту с надписью “ПОРА”, когда подходило время заканчивать лекцию. Одного из своих друзей, Марграта, Фарадей просил посещать его лекции со специальной целью – записывать все ошибки, допущенные лектором в способе выражения или в выговоре, и затем старался по этим записям исправлять свои ошибки.
Своеобразные особенности ума Фарадея Тиндаль характеризует в следующих образных выражениях: “Его ум соединял в себе и великую силу, и гибкость. Эта сила подобна потоку, который при громадном давлении и быстроте обладает способностью легко извиваться по изгибам русла. Замечательное уменье сосредоточивать в одном направлении напряженное внимание не уменьшало его способности пристально всматриваться в направления другие. Ожидая от исследования известных результатов, он мог и умел держать ум свободным, чтобы по предубеждению не упустить нежданных явлений”. Именно благодаря этим особенностям своего ума Фарадей мог открыть индукционные токи, возбуждающиеся при замыкании и размыкании первичного тока и при удалении и приближении магнита, – открытие, на котором основана вся современная электротехника.
Побуждающим началом умственной деятельности Фарадея, являвшимся вместе с тем и регулятором этой деятельности, был опыт. По этому поводу снова приведем прекрасные слова Тиндаля: “Воображение Фарадея постоянно работало, и когда опыт давал результат, он тотчас выводил из него всевозможные следствия. Я не знаю никого, чей ум при столкновении с новой истиной проявил бы большую силу и быстроту обобщения. Действие опытов на его ум я часто сравнивал с действием огня на легковоспламеняющееся вещество. Появление каждого нового факта мгновенно возбуждало и свет, и теплоту. Свет падал на ум и помогал ему видеть далеко за пределы самого факта; теплота поддерживала дух и побуждала его вполне овладеть новооткрытою областью. Хотя сила воображения Фарадея была громадна, но он, как крепкий наездник, умел сдерживать ее в узде и не позволял ей никогда сбросить с седла ум”.
Фарадей обуздывал свое воображение тем, что всегда старался немедленно же проверить опытом все, что оно подсказывало ему. Таким образом, он удерживал свое воображение в пределах реального. Но исследователь отнюдь не восставал против созданий воображения. Напротив, он постоянно доходил до выводов, приводивших его к открытиям, именно давая работу своему воображению. Так, например, открытием “намагничивания света” Фарадей был обязан всецело именно своему воображению, проникавшему в сущность явлений раньше, нежели они были осуществлены на деле. Это были своего рода теоретические умозаключения, но совсем особого рода, основанные не на логике, а на предвидении. Создававшиеся этим путем умозрения и гипотезы были порою гениально прозорливы, но порою более оригинальны, чем основательны, а иногда и совсем странны. Однако Фарадей отнюдь не увлекался подобными умозрениями, пока они не подтверждались опытами, и готов был в каждый момент изменить или совсем оставить их, если им противоречило что-либо существенное. Гипотезы были для него только орудием для отыскания истины; установившиеся гипотезы, выдаваемые за истину, встречали в нем непримиримого врага. “Я не сомневаюсь, – говорит он в одном из своих публичных чтений, – что человек, обладающий, как философ, великою способностью проникать в тайны природы и угадывать при помощи гипотез способ ее проявления, сумеет ради своего собственного интереса отличать способ познания, состоящий из теорий и гипотез, от самого знания, включающего в себя факты и законы”.
Неудивительно, что при таком умонастроении Фарадей терпеть не мог так называемого сомнительного знания и стремился превратить его или в полное знание, или в ясно сознаваемое незнание. “Лучше не знать совсем, – говорил Фарадей, – чем будто бы знать, без уверенности, что действительно знаешь”.
Придерживаясь такого взгляда на ценность не удостоверенных воззрений, Фарадей никогда не признавал того или иного положения истинным лишь потому, что оно высказано каким-либо авторитетом. Он ценил авторитеты, относился к ним с глубоким уважением, но никогда не преклонялся перед ними до забвения ценности указаний собственного ума и опыта. “Он был демократом, готовым бунтовать против всякого авторитета, желающего незаконно ограничить свободу мышления”, – говорит о Фарадее Тиндаль. Умственная независимость была для него величайшим, наиболее ценимым им благом, и, добиваясь ее для себя, он в то же время высоко ценил эту черту и в других людях.
Быть может, эта черта и ставила науку в глазах Фарадея так высоко, что он считал научную деятельность благороднейшей из всех в человеческой жизни. И в самом деле, если в области научной работы встречаются примеры изумительного рабства мысли, преклонения перед общепринятыми взглядами и общепризнанными авторитетами и подчинения научной истины посторонним целям, то вместе с тем нет сомнения, что деятели науки могут в своем деле оставаться более независимыми от посторонних влияний, нежели представители всякой другой человеческой деятельности. Фарадей был истинным представителем чистой науки. Он совсем не хотел знать практических задач науки, совсем не интересовался приспособлением своих научных занятий к требованиям и запросам жизни. Он считал, что наука неизбежно приведет к великим практическим результатам, если она поставит себе единственною целью всестороннее исследование изучаемых ею явлений. Справедливость такого воззрения всего лучше подтверждается работами самого Фарадея, которые совсем не преследовали практических целей и, однако, привели к тому широкому и разнообразному применению электричества для практических нужд, какое мы имеем теперь.
Ценя высоко науку, Фарадей желал, чтобы научные знания сделались общим достоянием. “Изучение естественных наук, – писал Фарадей на запрос комиссии общественных школ относительно целесообразности популяризации науки, – я считаю отличною школою для ума. Нет школы для ума лучше той, где объясняются законы, данные Создателем всему миру, и сообщается понятие о чудном единстве и неуничтожаемости материи и сил природы… Я удивляюсь, – продолжает Фарадей, – и понять не могу, почему естественнонаучные знания, сделавшие большие успехи в последние пятьдесят лет, остаются, так сказать, нетронутыми; почему вовсе не делают основательных попыток знакомить с ними подрастающую молодежь и давать ей хотя бы первые понятия в этих науках”. На вопрос, в каком возрасте нужно начинать изучение физики, Фарадей отвечал: “Могу сказать только одно, что во время моих рождественских лекций для детей я не встречал такого малолетка, который бы не понимал моих объяснений. Часто после лекций многие из детей подходили ко мне с вопросами, доказывавшими полное понимание”.
Комиссия Британского общества естествоиспытателей обратилась однажды к Фарадею с запросом о том, какие, по его мнению, средства могло бы употребить правительство для улучшения в Англии положения представителей науки. В ответ на этот запрос Фарадей писал, что, по его мнению, “правительству ради своей выгоды следовало бы ценить людей, служащих стране и приносящих ей честь”, и что “во множестве случаев, требующих научных знаний, правительству следовало бы пользоваться учеными”; к сожалению, это не практикуется “в таких размерах, в каких могло бы делаться с пользою для всех; очевидно, правительство, еще не научившееся уважать ученых как особый класс людей, не может найти верных путей и средств вступать с ними в сношения”. Что касается внешних знаков отличия, которыми иные думают вознаграждать ученые заслуги, то Фарадей, ссылаясь на собственный опыт, категорически высказывается в том смысле, что для истинных ученых подобные отличия не могут иметь решительно никакого значения сравнительно с тем общим уважением, какое доставляют ученому его работы.
Сам Фарадей строго придерживался этого пренебрежительного отношения ко внешним почестям. Правительства почти всех стран Европы осыпали “царя физиков” орденами и другими знаками отличия, которые вызывали только улыбку с его стороны. Почетными должностями, которые легко мог занять, он совершенно пренебрегал.
Великий исследователь, выражаясь его словами, хотел сохранить “непорочность” и независимость своего ума, хотел все свои силы и все свое время отдавать науке. И действительно, ему удалось всецело сохранить свою умственную дальнозоркость, благодаря которой он умел угадывать многое, что только впоследствии могло быть надлежащим образом подтверждено фактическими данными. Знакомясь с научно-философскими взглядами, невольно поражаешься его прозорливости. Мы уже указывали на то, что Фарадей раньше всех ученых высказал в категорической форме мысль о единстве сил природы, хотя в то время он мог располагать далеко не достаточными данными для выработки подобной идеи. Едва ли не еще более поразительны оригинальные воззрения его по некоторым другим вопросам. Любопытно, что Фарадей признавал действие всех физических сил на расстоянии, убеждение это было в нем крепко, он не расставался с ним до конца своих дней, а, напротив, все более укреплялся в нем по мере расширения своих открытий. Для Фарадея не представили бы ничего удивительного новейшие открытия в области психического влияния на расстоянии (телепатия), с таким упорством отвергаемые многими современными учеными. Для него в этом отношении вопрос был уже предрешен тем очевидным фактом, что сила тяготения оказывает свое воздействие, несмотря на неизмеримые расстояния тел притягивающих от тел притягиваемых; так как все силы, действующие в мире, были для Фарадея лишь видоизменением одной силы, то они должны обладать и одинаковыми качествами, а стало быть, и способностью действовать на расстоянии. Весь вопрос только в степени этого действия.
Еще более достойны внимания взгляды Фарадея на линии силы и эфир. Существование эфира для большинства современных ученых – факт, стоящий вне всякого сомнения. В глазах этих ученых эфир – уже не гипотеза, принятая для лучшего выяснения и объединения известного ряда явлений, а действительная материя, по своему слишком тонкому строению недоступная внешним чувствам; зато изучение проявлений сил, носителем которых является эфир, дает возможность ознакомиться с важнейшими свойствами его, и действительно – теперь мы уже знаем их. В настоящее время эфир заменил собою все гипотетические жидкости, которые некогда предполагались для объяснения явлений света, теплоты, электричества, магнетизма и других сил; носителем всех физических сил является один эфир. Это воззрение, к которому наука пришла, главным образом, после опытов Герца над электричеством, находится целиком в одном из сочинений Фарадея. Если допускать существование эфира, говорил он, то необходимо признать, что через него действуют все физические силы, а не какая-нибудь одна, ибо все силы, в сущности, представляют одну силу, а потому и могут действовать через одну среду. Но у Фарадея было еще и другое воззрение, которое теперь в науке заброшено, но которому суждено, может быть, сделаться рано или поздно господствующим. Воззрение это делает совершенно излишним существование какой-то особой, недоступной нашим чувствам материи – эфира. На основании этого воззрения сила действует по линиям, имеющим особую, определенную для каждого проявления энергии форму, которой соответствуют превращения одной формы энергии в другую. Направления этих линий и их колебаний постоянны для каждого вида энергии – силы тяготения, света, теплоты, электричества, магнетизма. Фарадей был сильно привязан к этим “линиям силы” и сделал многое для их изучения. Всего более он поработал над изучением линий проявления магнитной силы и в этом отношении достиг замечательных результатов. Он мог начертить линии магнетизма и, пользуясь ими, строил крайне своеобразные, оригинальные снаряды, при помощи которых проявлял действие магнитной силы, а также действие индуктивных токов, где на первый взгляд нельзя было предполагать этого действия, между тем как Фарадей заранее предсказывал его. Великий ученый работал также над изучением линий электричества и, пользуясь ими, производил опыты, о которых мы говорили выше и которые в наше время повторены Герцем как нечто новое. К сожалению, после Фарадея вопрос о линиях силы был оставлен и остается доселе в полном пренебрежении.
Выставив в виде своих “линий силы” мощное оружие против теории, принимающей существование эфира, Фарадей еще более сильно вооружался против другой общепринятой гипотезы – атомистической теории. Само слово “атом” кажется ему крайне странным. “Я не встречал никого, – говорит Фарадей в “Рассуждении об электрической проводимости и природе вещества”, – кто бы был в состоянии отличить атом от обыкновенно сопровождающих его обольстительных представлений; без сомнения, слова определенные отношения, эквиваленты и им подобные, выражающие все факты из так называемой атомной теории в химии, потому не отбрасывались, что не были достаточно определенны и не выражали всего представляющегося в уме при употреблении слова атом”. Представление об атомном составе тел предполагает существование между атомами чего-то нематериального, отделяющего атомы один от другого, – так называемого пространства. Но нетрудно показать, что это допущение пространства, без которого атомы перестали бы быть атомами и слились бы друг с другом, ведет прямо к нелепостям. “Рассмотрим, – говорит Фарадей, – случай электрического непроводника, например гуммилака, с его молекулами и межатомным пространством, охватывающим всю массу. В этом случае пространство должно действовать как изолятор; если бы оно было проводником, то походило бы на тонкую металлическую ткань, пересекающую гуммилак во всех направлениях. Здесь пространство существенно походит на черный сургуч, заключающий и изолирующий частицы угля, электрического проводника, рассеянного по всей массе. Следовательно, в случае с гуммилаком пространство действует как изолятор. Теперь возьмем случай металла, то есть проводника. Здесь, так же как и прежде, мы имеем пространство, окружающее каждый атом. Если бы оно было здесь изолятором, то передача электричества от атома к атому не могла бы существовать; но передача происходит, следовательно, здесь пространство – проводник”. “Это рассуждение, – добавляет Фарадей, – совершенно разбивает атомную теорию, потому что если пространство – изолятор, то оно не может существовать в проводниках; если же оно проводник, – то не может существовать в непроводниках (изоляторах)”.
Эти глубокие соображения Фарадея до сих пор не были опровергнуты сторонниками атомистической теории, которые просто пренебрегли ими, что, конечно, легче и безопаснее.
Чтобы закончить характеристику Фарадея, остановимся еще на его отношении к сверхчувственному миру. Фарадей был человек глубоко религиозный и состоял даже главою особой религиозной общины, как о том уже поминалось выше. По этому поводу Фарадей сам говорит в одном из своих писем следующее: “Хотя в природе творения Бога никогда не могут находиться в противоречии с высшими предметами, относящимися к нашей будущей жизни, и хотя эти творения должны служить, подобно всему другому, для его возвеличения и восхваления, – я все же не нахожу нужным сочетать изучение естественных наук с религией и всегда считал религию и науку вещами совершенно различными”.
Общение с трансцендентным миром Фарадей допускал только в области религии. Поэтому он отнесся совершенно отрицательно к начинавшемуся в его время увлечению спиритизмом. Когда знаменитые братья Девенпорт обратились к Фарадею с предложением исследовать спиритические явления, демонстрацией которых они занимались, ученый отвечал: “Если духи способны сделать что-либо важное, то пусть они найдут средства заинтересовать вашего покорного слугу”. В другой раз на подобное же предложение Фарадей отвечал: “Когда духи нарушат закон тяжести или возбудят движение, заменят или уничтожат действие, свойственное естественным физическим силам; когда они сумеют щипать, щекотать или другим образом на меня действовать, без предварительной просьбы с моей стороны, или покажут мне в ясный день пишущую или не пишущую руку; когда они совершат такую вещь, которую лучше их не может сделать никакой фокусник, – тогда я обращу внимание на этих духов. Теперь перейдем к высшим доказательствам. Пусть духи дадут отчет о своих действиях и, как честные духи, скажут, что они делают, когда становятся причиною какого-нибудь естественного происшествия; пусть они таким образом сами объяснят себя, придут ко мне с подобными признаниями и возбудят мое внимание, – в противном случае я ни для духов, ни для их последователей, ни для переписки по поводу этого предмета вовсе не имею времени”.
В 1891 году исполнилось сто лет со дня рождения Фарадея. По этому поводу во всем цивилизованном мире устраивались ученые торжества в память великого физика. Ученые общества собирались в торжественные заседания, университеты устраивали публичные лекции, посвященные оценке деятельности Фарадея, читались его биографии и характеристики, произносились похвальные речи и так далее. Деятельное участие в этом чествовании великого ученого принял и русский ученый мир. В настоящее время, когда электротехника, основанная на открытиях Фарадея, дала человечеству уже так много, что наступающий XX век будет, несомненно, именоваться веком электричества, мы можем оценить по достоинству великие открытия Фарадея, и если уже современники называли его “царем физиков”, то мы имеем полное основание считать Фарадея великим благодетелем человечества, подобных которому человечество насчитывает немного. И с каждым годом, с каждым новым применением электромагнетизма значение открытий Фарадея будет все возрастать, и его права на звание “благодетель человечества” будут увеличиваться.
Поделитесь на страничкеСледующая глава >
biography.wikireading.ru
Физик и химик Фарадей страдал от рассеянного склероза
Если для художника самой большой трагедией является потеря зрения, для музыканта — слуха, то ученый больше всего боится расстаться с памятью. Именно эта трагедия в свое время произошла с человеком, без открытий которого мир вокруг нас сейчас вряд ли бы был таким, какой он есть. Речь идет о выдающемся английском физике и химике Майкле Фарадее.
Этот ученый, который в буквальном смысле слова отдал любимой науке всю свою жизнь, в преклонном возрасте столкнулся с тем, чего всегда боялся — с практически полной потерей памяти.
А она, следует заметить, у Фарадея была превосходной. Именно благодаря хорошей памяти (и еще, конечно же, упорству и трудолюбию) сын простого кузнеца и ученик переплетчика, который не имел высшего образования, смог стать выдающимся ученым. А удалось ему это потому, что молодой Фарадей много читал и посещал лекции, а знаменитом Королевском институте, которые он не записывал (ему не на что было покупать бумагу и чернила), а запоминал.
Однако к 1840 году, когда у Майкла Фарадея впервые начались серьезные проблемы со здоровьем, все это было уже в прошлом. К этому времени скромный лондонский переплетчик (кстати, это ремесло Фарадей не забыл и до конца жизни собственноручно переплетал свои трактаты и работы друзей) уже давно превратился в мировую знаменитость. За его плечами были долгие годы исследований электричества и магнетизма, им были написаны десятки работ и прочитаны сотни лекций. Кстати, своим самым большим достижением скромный Майкл Фарадей считал преподавательскую деятельность — этот гениальный ученый с 1833 года читал в Королевском институте публичные лекции по химии и физике для детей. Причем совершенно бесплатно.
Читайте также: Глупеем ли мы с возрастом?
И вот, в 1840 году бодрый и деятельный Фарадей, который до этого выпускал несколько статей в год и успевал за месяц поставить больше десятка экспериментов, вдруг… погрузился в молчание. Целых три года из-под пера ученого не вышло ни одной публикации. Из-за того, что он был достаточно застенчив и не любил говорить о своих проблемах, многие его коллеги и друзья долгое время не понимали, что же случилось с 50-тилетним исследователем.
Кто-то даже предполагал, что Фарадей разочаровался в науке и решил полностью посвятить себя религиозной деятельности — ученый был глубоко верующим христианином и до конца своей жизни состоял членом сандиманианской секты, адепты которой интерпретировали Библию буквально (что, впрочем, совсем не мешало ему заниматься наукой). Однако все оказалось куда банальнее — просто Фарадей в какой-то момент почувствовал себя неважно. Исследователь посетил врача и пожаловался ему на упадок сил, головокружение и расстройство памяти. Доктор счел это следствием переутомления, порекомендовал временно оставить занятия наукой и отправиться в путешествие. Фарадей последовал этому разумному совету и через какое-то время вновь почувствовал себя лучше.
Однако он ошибся — болезнь вовсе не прошла, она лишь затаилась в ожидании своего часа. И вот, вскоре после того, когда ученый вновь приступает к своим любимыми экспериментам, недуг возвращается, причем в более тяжелой форме. Майкл Фарадей вдруг обнаруживает, что память начинает изменять ему. "…Я шесть недель работал для того, — пишет исследователь в своем дневнике в 1843 году, — чтобы получить какие-нибудь результаты… Самое скверное то, что, рассматривая свои старые заметки, я убедился, что все эти результаты получены мною еще восемь или девять месяцев назад, но я совершенно про них забыл".
Плохое самочувствие привело к тому, что Фарадей стал постепенно отказываться от тех или иных обязанностей в институте. Сначала ему пришлось оставить исследовательскую деятельность, потом он постепенно прекратил и чтение лекций. Все это, конечно же, сказалось на доходах ученого — они резко сократились. И это именно в тот момент, когда ему приходилось тратить значительные суммы на лечение.
Вот что писал об этом английский физик Джон Тиндаль, который был автором первой биографии Фарадея (все цифры были взяты им из расчетной книжки ученого): "В 1832 году доход его от профессиональных дел, вместо того чтобы подняться до 5 тысяч фунтов стерлингов или более, падает с 1090 фунтов 4 шиллингов до 155 фунтов 9 шиллингов. С тех пор с легкими колебаниями он снизился до 92 фунтов в 1837 году и до нуля в 1838 году. С 1839 по 1845 год заработок Фарадея не превосходил 22 фунтов. Большую часть времени доход был ниже этой цифры.
Исключением был год, когда правительство пригласило Фарадея вместе с Чарльзом Лайеллем составить доклад о взрыве в каменноугольных копях Хозуэл. Тогда его доход поднялсядо 112фунтов. С 1845 года и по день смерти ежегодный доход Фарадея от профессиональных дел равнялся нулю".
Обеспокоенные бедственным положением исследователя, друзья буквально заставили его попросить премьер-министра лорда Мельбурна о назначении себе пенсии. Фарадей долго сопротивлялся — скромный от природы, он не видел за собой особых заслуг, за которые в Британии полагалась пенсия. Однако после все-таки внял уговорам и договорился о приеме у министра.
Однако и это прошло не гладко: во время аудиенции лорд Мельбурн позволил себе высказывание: "На всю систему выдачи пенсии литераторам и ученым я смотрю, как на величайшую нелепость", глубоко оскорбившее ученого. Фарадей сразу же откланялся и вечером того же дня написал премьеру письмо, в котором отказывался от пенсии, причем в категоричной форме. Эта ситуация обрекала исследователя на полную нищету, однако бестактное поведение лорда Мельбурна задело общественное мнение.
В соответствующих кругах стали все больше и больше говорить об этом, и у премьера, который незадолго до того после серьезной борьбы занял этот высокий пост, было достаточно оснований беспокоиться о том, что данный инцидент будет истолкован в интересах его противников. Поэтому он принес публичные извинения ученому и сам попросил его принять полагающуюся ему пенсию, а Фарадей, который, как истинный христианин, не помнил обид, сразу же согласился. Таким образом финансовые проблемы исследователя были хоть как-то решены.
Однако болезнь прогрессировала, и против этого нельзя было ничего поделать. Фарадей начал испытывать сложности с письмом и чтением, поскольку, судя по записи в его дневнике, его "…голова так ослабла, что я не знаю, правильно ли я пишу слова". Он все больше и больше отходил от самых обычных дел и занятий, и, более того, этот человек, всегда бывший живым и приятным собеседником, начал избегать длинных разговоров, поскольку часто на середине фразы забывал, с чего она начиналась.
Тем не менее, он еще пытался работать. Однако эксперименты получались все хуже и хуже, поэтому после того, как в 12 марта 1862 года Фарадей провел и записал свой последний опыт, он уже больше не занимался исследованиями. Его супруга вспоминала, что вынужденная бездеятельность была для деятельной натуры Фарадея самым тяжелым испытанием. Чтобы отвлечься от недуга и мучительного сознания неспособности к труду, он искал развлечений во всевозможных играх с детьми, конструировании бумажных безделушек, посещении театра и Зоологического сада. Но вскоре и эти нехитрые радости стали для него совершенно недоступными.
Последние два года своей жизни ученый совсем не выходил из дома. Да ему, собственно говоря, уже и ходить-то было некуда — в 1865 году он ушел в отставку с поста заведующего лабораторией. И это несмотря на то, что руководители Королевского института просили его остаться, освободив себя от любых обязанностей по своему усмотрению. Однако глубокая добросовестность не позволяла Фарадею относиться к делу кое-как.
Итак, ученый с мировым именем превратился в затворника, который все больше терял связь с реальным миром. Правда, когда Фарадею становилось лучше, он не переставал проявлять интерес к тому, что происходило в мире науки. Последним, что занимало его внимание, была электромагнитная машина Уайльда — важное звено в развитии современных генераторов электрической энергии. Однако недолгие периоды улучшений сменялись продолжительными ухудшениями, во время которых Фарадей даже переставал узнавать своих родных и друзей.
И вот наступила развязка — 25 августа 1867 года выдающийся ученый Майкл Фарадей скончался, сидя в кресле за письменным столом. По словам тех, кто знал его, исследователь совсем не боялся смерти. Так, на вопрос Тиндаля, навестившего Фарадея незадолго до кончины, о том, как тот себя чувствует, великий физик ответил просто: "Жду". И он действительно просто ждал неизбежного, не жалуясь на судьбу и не впадая в отчаяние.
Читайте также:Почему пожилых людей так легко обмануть?
Через много лет после кончины гениального ученого врачи смогли установить, что за болезнь лишила его возможности заниматься наукой. Это был печально известный атеросклероз сосудов головного мозга, который в народе называют старческим склерозом. Именно он и был виной потери памяти — единственного, чего Фарадей всю жизнь боялся потерять. Однако когда это катастрофа случилась, ученый вполне достойно перенес все выпавшие на его долю испытания…
Читайте все статьи из серии "Драмы науки"
Читайте самое интересное в рубрике "Наука и техника"
www.pravda.ru
О том, что такое клетка Фарадея
В далеком 1836 году некий английский ученый Майкл Фарадей провел весьма любопытный и познавательный опыт. Согласно его указаниям, большую деревянную клетку оклеили листами оловянной бумаги (станиоля). Затем она была изолирована от земной поверхности и сильно заряжена при помощи электрической машины. Разность потенциалов такой конструкции с землей была настолько сильной, что при приближении к ней тел, соединенных с земной поверхностью, с ее внешней поверхности вылетали искры. Неудивительно, что данная клетка Фарадея многим очевидцам внушала страх. Сам английский физик находился внутри своей конструкции, держа в руках очень чувствительный электроскоп.
Что позволила выяснить клетка Фарадея?
В ходе испытания полностью исправный прибор показывал в руках физика полное отсутствие электрического заряда. А это означает, что подобную конструкцию можно эффективно использовать в роли ограждающего щита. Позже удалось выяснить, что способность такого экрана к нейтрализации электромагнитного излучения во многом зависит от толщины его материала, глубины эффекта поверхности и соотношения размеров проемов с длиной воздействующих волн. Таким образом, опыты Фарадея позволили людям найти способ защитить чувствительную аппаратуру и здоровье человека от вредного воздействия мощного электромагнитного поля. Данное свойство получило широкое применение на практике, и сложно представить, что было бы с человечеством, если бы не изобретательность и смелость отважного физика.
Как действует клетка Фарадея?
Когда замкнутая электропроводящая оболочка попадает в электрическое поле, оно начинает воздействовать на свободные электроны, в результате чего противоположные стороны такой конструкции приобретают заряды, создающие в свою очередь поле, полностью компенсирующее внешнее воздействие. Следует отметить, что клетка Фарадея может защитить лишь от электрического поля. А магнитное поле, при условии что оно статично, свободно проникает внутрь. Поэтому компас внутри такой конструкции будет работать правильно. В случае же динамического электрополя происходит следующая вещь: оно создает динамичное магнитное поле, которое, согласно законам физики, генерирует свое меняющееся электрополе, препятствующее созданию магнитного поля внутри такого экрана.
Современные клетки Фарадея
В настоящее время открытое английским физиком явление используется для радиочастотных кабин, экранированных комнат, РЧ-боксов. Такие помещения широко используются везде, где нужно обезопасить человека от электрического поля. В качестве электропроводящего материала теперь обычно применяют мелкую металлическую сетку либо листы перфорированной стали, а сами конструкции обязательно заземляют для того чтобы рассеять любые электрические токи, которые могут появиться от внешних излучений.Кроме того, клетка Фарадея широко применяется для проведения всевозможных тестов компьютерного оборудования, электронных компонент и т. д. Существуют даже специальные индивидуальные экранирующие комплекты, а некоторые компании предлагают для большей безопасности экранировать людям свои квартиры.
fb.ru
ЭМИ, рак и клетка Фарадея....
Что делать? Как "профилактироваться"? Пить перекись водорода, как советуют некоторые "целители"? Сомнительно мне. Малахов вон керосин от всего пьет...
grisovka.livejournal.com
Клетки Фарадея — Wave
Компания Wave успешно специализируется на комплексном обустройстве МРТ-отделений — проектировании, производстве и монтаже клеток Фарадея, систем вентиляции и кондиционирования МРТ, РЧ-дверей и окон, фальшь-полов, систем аварийного выброса гелия, а также установке оборудования, необходимого для МРТ-диагностики.
В комплекс услуг по изготовлению индивидуальных клеток Фарадея входят:
- разработка проекта, оптимально соответствующего эксплуатационным нормам;
- производство клетки (РЧ кабины) и ее монтаж;
- разгрузка и установка оборудования магнитно-резонансной томографии;
- производство и монтаж системы аварийного выброса гелия;
- Замеры аттенюации электромагнитных волн;
- обустройство фальш-полов в технических помещениях МРТ-отделения;
- проектирование, производство, установка экранирующих дверей и окон.
При проектировании клетки Фарадея учитываются пожелания заказчиков к цветовому решению финишной отделки помещений: мы предлагаем на выбор широкую гамму.
Особенности используемых материалов
Клетки Фарадея нашего производства изготавливаются из немагнитных материалов самого высокого качества.
Конструкция пола обеспечивает надежное экранирование и выдерживает интенсивные нагрузки на протяжении всего срока эксплуатации.
Алюминиевые перфорированные потолки импортного производства за счет особой многослойной конструкции обеспечивают дополнительную акустическую защиту.
Стены клетки Фарадея дополнительно отделываются передовым тепло- и звукоизолирующим материалом — легким, экологичным, негорючим, не впитывающим влагу, надежно защищающим помещение от теплопотерь и шума.Для обеспечения максимальной освещенности, клетки Фарадея нашего производства оснащаются РЧ-окнами — оконными конструкциями с современным остеклением OptiWhite (страна производства — Япония), устойчивым к механическим повреждениям, волновым колебаниям, перепадам температур, максимально пропускающим световой поток без снижения его интенсивности.
Финишные отделочные материалы для клеток Фарадея представлены у нас в широком спектре цветов и оттенков.
www.wave-fc.ru
